Джульетта без имени - Страница 90

— Э, Стас! Ты живой?

— Живой... Но, млять, иногда думаю, что лучше бы сдох давно!..

Кожан зашевелился, тяжело усаживаясь на стуле.

— Вот гниды... И эсбэшники твои гниды... ну да им положено... И моя сволота беспортошная... те еще паршивцы... Хотя им тоже положено... Вот как после этого жить с людьми?!

Кожан выдал последние слова и при этом пожал плечами с такой полукомичной экспрессией, что незамедлительно напомнил Питону Крысю. У той была в точности такая же повадка; видимо, это было семейное.

Зуев даже невольно улыбнулся. А его недруг между тем помотал головой, будто разгонял сон. И внезапно спросил:

— Ты, Капитош, в судьбу веришь? Не, даже голову не морочь. Не веришь. А я теперь верю... — он помолчал немного, вытащил давешнюю фляжку, пригубил. Подумав, протянул Питону. — Пей, не отравлю. Довоенное пойло, хорошее. Есть у меня одна задумка, змей. И надо будет под нее девочку нашу... и этого, который с ней таскается, все равно ведь не отвяжется, — Питон кивнул, — наверх со станции вытащить. В общем, слушай сюда...

Крыся окунулась в подготовку спектакля со всем пылом и страстностью своей натуры. И каждый вечер, прибегая после репетиции «домой», вываливала на Востока ворох новостей, впечатлений и собственных рефлексий вроде «а вдруг у меня не получится?», «я не знаю, как это правильно сделать!» и так далее. Исколола себе все пальцы, перешивая на себя Джульеттино платье, пошитое на куда более крупную и фигуристую Ларису. Подняла на уши коллег-добытчиков, и те ухитрились где-то добыть ей пару метров толстого хлопкового каната. Новоиспеченная актриса тут же расплела его на отдельные волокна, окрасила каким-то подозрительного вида отваром и теперь все свободное время проводила за сооружением парика. Волосы Крыси были коротко острижены, а для каноничного образа юной Капулетти требовалась длинная коса.

Они с Востоком теперь ежедневно спускались на станцию и шли через нее в тот самый поезд, высовывающийся из туннеля нос которого сталкер заметил еще в тот раз. Питон поговорил с Советом и убедил его дать «разведчикам» работу. Правда, к «стратегическим запасам» человека решено было на всякий случай не допускать, поэтому девушку и ее приятеля не отправили на грибные плантации или на ферму, а приставили разбирать и систематизировать материалы и экспонаты перевезенного на станцию довоенного краеведческого музея «Отчизна».

Когда Восток увидел все это богатство, аккуратно сложенное и составленное вдоль стен одного из вагонов поезда, изумлению его не было предела.

— Музей? — проговорил он, круглыми глазами глядя вокруг себя. — Здесь? В такое время?..

— Мы просто пытаемся остаться людьми, — вдруг раздался голос позади него. В вагон следом за ними вошла высокая сухощавая женщина примерно одних лет с Востоком. Как и у многих на станции, лицо ее носило следы пережитой эпидемии. — Хотя бы внутренне, если уж внешне не получилось. Так что можете считать, что у нас тут свое метро, — тут она хмыкнула. — С шахматами и поэтессами.

Она посмотрела на сталкера цепкими темными глазами и... протянула руку.

— Меня зовут Наталья Игоревна. Можно просто Наталья и на «ты». Я — учительница в школе Содружества. И по совместительству — заведующая местным музеем и библиотекой.

Восток осторожно пожал узкую ладонь и тоже представился. С Крысей Наталья была знакома уже давно — добытчица была чуть ли не главным «спонсором» и поставщиком библиотеки.

— Все это забрали с поверхности и обработали от пыли и прочих наносов еще месяц назад, но разобрать и привести в порядок все как-то руки не доходили, — сказала музейщица-библиотекарша, показывая неожиданным помощникам свои владения и очерчивая фронт работ. — Ибо, как говорили во времена моей безмятежной юности, «при разборе хлама главное — не начать его рассматривать». К сожалению, в моем случае это выполнимо с большим трудом, поскольку я — воистину музейная и книжная крыса!.. — тут она засмеялась невольному каламбуру. — Поэтому ваша помощь будет как нельзя более кстати.

Стараниями трех пар энергичных рук экспонаты были в течение нескольких последующих дней разобраны, систематизированы и разложены по причитавшимся им местам. По случаю открытия музея на станции устроили небольшой праздник: администрация выступила с торжественными речами, школьники — со стихами и песнями. А поскольку подготовкой номеров детской самодеятельности занималась также Наталья — в соседнем вагоне, где располагалась библиотека, — репетиции выступлений и все, что им сопутствовало, происходили практически на глазах Востока. И вот чем дольше сталкер находился среди скавенов и общался с ними, тем яснее он укреплялся в своем мнении, что люди сильно поспешили, сочтя крысюков дикими, неразумными и кровожадными тварями. Напротив — и это повергло Востока в немалое замешательство — скавены Содружества выделяли много сил и средств на обучение и воспитание собственного подрастающего поколения, на здоровый досуг жителей своих станций, а также довольно строго соблюдали определенные довоенные этические нормы. А некоторые — подобно той же Наталье Игоревне — даже находили в себе мужество иронично подтрунивать над своим нынешним положением, мутантством и некоторым родством с крысами.

— Мы, разумеется, понимаем, что в таких вот паршивых условиях многим не до культуры и образования, — поясняла Наталья, энергично орудуя тряпкой и наводя последний лоск на музейный вагончик накануне его торжественного открытия. — Но если думать лишь о том, чтобы только жрать, спать и размножаться, то и правда не нужны никакие музеи, школы, Шекспиры и прочее. Чего проще — зарыться в землю, как кроты, и совсем оскотиниться, потерять человеческий облик... во всех смыслах. Не знаю, как там жители вашей части метро, а мы оскотиниваться не хотим! По крайней мере, те, кто живет здесь, в Содружестве! К счастью, наш Совет однажды понял это и теперь всеми силами и средствами старается поощрять позитивные начинания типа библиотеки, музея, спортзала и прочего, — в голосе скавенки явственно послышались патриотические нотки. — Еда и крыша над головой — это, конечно, хорошо. Но поддержание культурного уровня является не менее важным аспектом выживания людей как людей, чем пища, медикаменты и вооружение. В противном случае неизбежна деградация, начиная уже со второго-третьего поколений. Это вам любой социолог подтвердит.