Джульетта без имени - Страница 74

К оглавлению

74

Кстати, во второй раз такой предпринимательский финт не прошел. Кожан после того случая объявил было на бибиревские поисковые группы охоту, и через месяц удалось поймать еще двоих человек. Все уже руки потирали, ожидая выкуп, — ан нет. Почти у самого шлюза питоновские охламоны (и вроде как даже он сам лично) сперли... Дымчара! Помощника незаменимого, пса верного. Так на него же, паразита нерасторопного, и менялись.

Совету Питон своих тоже в обиду не давал. То, что Крыська в Алтуфьево угодила, — это она только попутчику своему бритоголовому обязана. Уж больно негоже вышло — врага привела, да сама, да тайком. Редчайший случай, когда Питон спасовал. Зато уж как он теперь за нее зубами рвать будет, когда она считай что из мертвых вернулась...

Ревность неожиданно ткнула Кожана прямо в ребра: «А ведь он девчонке моей почти за отца был...» Седой разбойник только поморщился. И хорошо, что был. Значит, сбережет ее, змей старый, подколодный, на этот-то раз... Кожан снова вспомнил, как Питон только что махал рукой человеческому добытчику: мол, уходи и ее уноси — туда, вниз. Раз сам их туда послал — значит, впрягся за них. А это значит, что и на станцию протащит, и сожрать не даст — костьми ляжет, а не даст. «Или я его за без малого четверть века плохо узнал», — подумалось вдруг. Кожан усмехнулся и хлебнул из фляжки еще раз, за здоровье злейшего и старейшего — еще с приснопамятных студенческих лет старейшего — своего врага.

Коньяк придал ему сил. Он снова встал и прислонился к парапету. Внизу уже никого не было — бибиревцы с грехом пополам спустились к себе на станцию. На месте разговора валялся только кривой магазин от полусамодельного, «метрошной» кустарной сборки автомата, да трепетала под ветром в кустах боярышника чья-то армейская панама. А туча уже надвигалась на пятачок перед павильоном. Снизу потянуло холодом и влагой, чуть сладковато запахло озоном. Клубящаяся, клокочущая граница почти дотянулась до дальней стены магазинчика, на котором сидел Кожан, и ему опять стало сильно не по себе. А если достанет до крыши, затопит, захлестнет? В подтверждение страхов почти по самой границе тумана раскатилась во всю длину его фронта ледяная синева разряда.

— Господи... — прошептал неожиданно для себя Кожан, — коли Ты меня слышишь, не дай меня в расход сегодня. Не ради меня, старого греховодника, ради нее...

Дочка, обессиленная, обмякшая на руках своего человека, встала перед глазами. Кожан зажмурился и сделал то, чего не делал уже двадцать три года, — перекрестился.

А потом отошел от края крыши и стал ждать.

Вот туман зацепился за угол Кожанова магазина. Заклокотал, забурлил, будто радуясь новой добыче. Мол, вон я уже сколько всего проглотил — и машины, и киоски, и всяческую уличную дребедень, теперь и магазинишко этот затоплю, захвачу, опутаю... Граница его поползла вперед, вдоль парапета, и казалось, что вот еще немного, самая чуть — и он перельется через кирпичную стенку, и не будет больше на этом свете ни магазина, ни старого седого разбойника Кожана. Но вот туман прошел метр, два, а его беспокойная поверхность так и не сравнялась с границей крыши. Примерно полметра высоты отделяло Кожана от электрического моря. А в нем кипели разряды, разряды, разряды... Озон пах, как отрава. Наконец туман обтек, обхватил магазин со всех сторон, и Кожан оказался на острове. Вокруг было одно лишь темное бурление да синее блеклое сияние. А граница ползла все дальше, и наконец мгла накатила на павильон... клубами хлынула вниз...

Кожан содрогнулся и снова кинулся к парапету. Вцепился — не оторвать — в крошащийся под жестокими пальцами старый кирпич. А ну как не успели войти? Не открылись двери, не впустили вовнутрь чужих бибиревские дуболомы-охраннички? Он готов был услышать истошные вопли живьем поджариваемых людей — дочери, ее приятеля, Питоновых молодчиков, — и внутри все тряслось, дрожа самой своей сутью. Но прошла минута, две, пять... В переходе по-прежнему было тихо.

«Питоша, м-мать твою... — старый разбойник неожиданно почувствовал, как что-то лопнуло внутри и стало легко-легко. — Змеюка ты моя подколодная...».

Их все-таки впустили!

Стальной трос напряжения внезапно исчез, и Кожану захотелось смеяться. Смеяться так, как не смеялось, кажется, уже лет двадцать, с того самого момента, когда война загнала его в метро. Что ему было до тучи, до Питона, даже до приближающегося рассвета — его дочь спаслась!

Иссиня-черные клубы вспучивались в полуметре от его ног. Всюду, куда ни кинь взгляд, были они — словно ревущее штормовое море, грозящее поглотить немногие островки суши, еще оставшиеся на его поверхности. А Кожан сидел на пятках на краю такого островка, один среди клокотания тумана и тысячевольтных дуг, и ржал, как ненормальный, — громко, радостно и торжествующе, запрокинув лицо к светло-сизому, начинающему розоветь на востоке небу.


Глава 22
ГОСПОДА СОВЕТ


— ...вот так и получилось, что мы остались живы и смогли покинуть земли алтуфьевцев, — закончила Крыся рассказ об их приключениях.

Они сидели в одном из бывших технических помещений турникетного зала — она, Восток и Питон. Старый добытчик внимательно слушал историю их невероятного спасения.

Да, Питон провел «воскресших» изгнанников на станцию. Под свою, так сказать, ответственность. Но дальше помещений кассового зала не пустил — скрыл в комнатушке недалеко от шлюзовой камеры. Береженого бог бережет... Еще неизвестно, как отреагирует на возвращение приговоренных «шпиона и предательницы» Совет!

А он уже заворочался, забурлил — не хуже тумана наверху. Охранники, растерявшиеся и вытаращившие глаза при виде ввалившихся в шлюзовую камеру изгнанников, опомнились очень быстро и тут же отправили к администрации гонца с докладом о прибытии с группой добытчиков незваных и неожиданных гостей, одному из которых здесь находиться вообще не полагалось, а другой было запрещено возвращаться под страхом смерти.

74